Александр Баунов.
новым поводам пока просто вспомню кусочек написанного этой весной.
Главная причина военных и политических неудач России на украинском направлении в том, что по мнению российского руководства, огромного числа граждан и обслуживающей их связку медийной и вузовской номенклатуры Россия — настоящая, а Украина — не настоящая, первая существует в действительности, вторая — понарошку, и просто руки не доходили рассеять обман. Да он и сам, по мнению так верящих, должен рассеяться от приближения реальности. Самоуверенность массовой России в отношении Украины держится не на том, что у России больше самолетов и ракет, денег и людей, а на этой странной вере в собственное существование и чужое несуществование.
Но каждый раз, когда руки протягиваются рассеять обман, они во что-то там упираются, и это злит еще больше: что такое, откуда это, там же ничего не должно быть. И отсюда тяга именно к разрушению, а не просто к нейтрализации: ведь это другое, которого мы не признаем, его надо убрать, чтоб да-да, а нет-нет, а не вот это да вместо нет и наоборот. Отсюда и вера, что на самом деле то, во что раз за разом упирается Москва — никакая не Украина (которой нет), а Австрия, Германия, кайзер, НАТО, Америка.
Эта картина неравноценного существования других народов легко накладывается на презумпцию неравноценного существования других вообще — тот стихийный онтологический эгоизм, который здесь встречается сплошь и рядом и ошибочно принимается за силу, а его отсутствие за слабость. Я однажды описал его по поводу русской езды по дорогам (которая, кстати, в последние годы стала исправляться). Это отрицание равнозначности чужого существования, основанное буквально на физиологическом понимании бытия. Это когда человек никак не может взять в толк, как это другой существует в том же самом смысле, как и я сам. Я существую взаправду, другие – как бы понарошку. Они не такие же настоящие. Я-то могу ущипнуть себя за руку, за ногу – и мне больно. А что другим тоже, знать про это ничего не хочу. Отсюда это одновременное отрицание равнозначности чужого существования и низкий порог перед тем, чтобы причинить другому страдание: ведь он же не существует в том же смысле, как я. В нашем случае это относится и к Украине как целому и отдельным украинкам и украинцам, у командиров проявляется в их отношении к солдатам, у пропагандистов в отношении к аудитории, у работодателей к работникам, у правителей в отношении к гражданам.